Welcome Guest (Log In | Register)


Вернуться   Форум Anton Ski School > Антон: мои тексты на разные темы. > Персонажи (big esse)


Персонажи (big esse) Время от времени я пишу эссе для разных журналов про всяких прикольных персонажей, музыкантов, поэтов, спортсменов, исторических деятелей etc. которые меня заинтересовали. Надеюсь, вас тоже заинтересуют :)

Ответ
Ганнибал: победитель не получает ничего 
Опции темы Опции просмотра
Старый 21.05.2009, 00:37   Post #1
Anton
Administrator
 
Аватар для Anton
 
Регистрация: 06.10.2008
Адрес: Kyiv
Сообщений: 667
Отправить сообщение для Anton с помощью Skype™

Снаряга: Stockli Snake 2008, Stockli Laser GS 2007, Zag Freeride Gold 2007, Icelantic Keeper 2012
По умолчанию Ганнибал: победитель не получает ничего

Ганнибал: победитель не получает ничего

Стиль, поступки и личность Ганнибала Барки вызывают сильнейшую симпатию, хотя все, что мы знаем о нем, написано его врагами-римлянами. Но даже со слов врагов возникает образ, чем-то напоминающий Арагорна из «Властелина колец»: усталый воин в потрепанном плаще, со сломанным мечом и царской кровью в жилах. В мире, заливаемом тьмой, он продолжает сражаться за свои идеалы даже тогда, когда никаких шансов на победу уже не осталось…

Lightbox image
Пролог-эпилог

осень 146 года до н.э.
Побережье северной Африки, Карфаген


На шестой день остервенелых уличных боев все было кончено. Город горел. Сотни тысяч его защитников, мужчины, женщины и дети, ставшие воинами в последний час и два года продержавшиеся в осаде против лучшей армии Ойкумены, были мертвы. В плен попали немногие. Победители предлагали жизнь, не скрывая, что сдавшихся ждет рабство. Эту участь выбрали 50 тысяч человек во главе с Гасдрубалом, последним военачальником Карфагена. Около тысячи сдаваться не захотели. Они заперлись в храме Эшмуна, подожгли его и теперь сгорали заживо. По легенде, среди них была жена Гасдрубала, проклявшая мужа и самолично заколовшая их детей… Таков был конец третьего, последнего акта величайшей из войн Античности, длившейся с перерывами без малого целое столетие. Те, кто шел в цепях под конвоем легионеров, и те, кто бросал гаснущий взгляд в небеса сквозь дым и языки всепоглощающего пламени, вспоминали – не могли не вспоминать - о человеке, который пытался отвратить рок от своего народа и изменить ход мировой истории. Лишь теперь, в этот страшный миг, люди великого города Карфаген осознали до конца, кем был и что значил для них этот человек, рожденный побеждать и проигравший, потому что не был понят своими. Искаженные отчаяньем губы шептали, как молитву, имя того, кто уже ничем не мог им помочь: Ганнибал.

Чужой среди своих

Зима 196 года до н.э.
Карфаген


Корабль из Рима пришел в Карфаген в самое неожиданное время – посреди зимы, в разгар штормов, рискуя не добраться до цели. Римляне спешили: на борту находилась комиссия, направленная с целью расследовать информацию, поступившую в римский сенат от его карфагенского аналога, «Совета ста четырех». Иначе говоря, донос, в котором сообщалось, что мятежный Ганнибал готовит новую войну против Рима, ведя активные переговоры на этот счет с царем Сирии, Персии и Египта Антиохом III Великим...
Судьба играла с Ганнибалом в странную игру. Лишь после проигрыша в войне ему, наконец, представилась возможность попытаться устранить причины, которые помешали ему ее выиграть. Народ побежденной, разоренной и униженной страны обратился к единственному человеку, в котором видел надежду на спасение, к национальному герою – и Ганнибал был избран суффетом – верховным правителем государства. Он получил власть над городом, за который сражался всю жизнь и в котором практически никогда не жил… Полководец обратился к необычному для себя занятию – управлению государством в мирное время. И повел себя так же решительно, как привык действовать в боях, безошибочно выбирая направление главного удара. Он ударил по коррупции, предприняв полную ревизию налогов и пошлин. В итоге в казну вернулись огромные суммы, которые позволили выплатить колоссальную контрибуцию, наложенную Римом, и при этом не повышая налоги.
Вторым решительным шагом Ганнибала была демократизация управления страной. Это было продолжением его войны. Только теперь он сражался против другого врага, еще более опасного, чем сами римляне. Врага, который действовал против него в тылу все эти бесконечные годы, связывая руки и предавая в самые решительные моменты – против финансовой олигархии Карфагена. Он сказал когда-то о них, и история сохранила его фразу: «Не римский народ победил Ганнибала, но карфагенский Совет ста четырех».
Этот Совет стоит того, чтобы рассказать о нем поподробнее. За пять веков существования Карфагена в нем сложилась довольно своеобразная форма правления. История мира не знает другой такой страны, где марксистское понятие «власть крупного капитала» было бы реализовано столь абсолютно. В «Совет ста четырех» входили крупнейшие бизнесмены, землевладельцы и торговцы, избиравшиеся по имущественному цензу - пожизненно. Страной правил узкий круг людей, единственным смыслом существования которых были деньги. Им проще было поступиться суверенитетом Карфагена, чем своими доходами.
Мораль и устройство общества у пунийцев диктовала их вера (пунами – «пурпурными», карфагенян и финикийцев прозвали римляне. И те и другие славились как производители знаменитой кроваво-красной краски. Есть и другой вариант перевода: «кара богов»). Карфаген был странной страной. Странной и страшной. Высочайший уровень культуры во всех областях, от искусства до экономики, сочетался у пунийцев с религией, широко практиковавшей человеческие жертвоприношения и ритуальную проституцию. В моменты, когда городу угрожала серьезная опасность, карфагеняне - прежде всего знатные, наследники исконных финикийских родов - в массовом порядке приносили в жертву верховному мужскому богу Баалу-Молоху своих детей-первенцев. Младенцы божеству были особенно приятны. Эту жуткую веру, отсылающую нас к самым темным началам человеческой истории и самым темным уголкам человеческой души, пунийцы вынесли из своего древнего Ханаана. Вряд ли можно любить бога, пожирающего ваших детей. Отношение карфагенян к своим богам правильнее было бы назвать страхом и безнадежной покорностью. К чему могли привести страну черная магия и пессимизм, ставшие государственной религией? Когда людям страшно смотреть в небо, они устремляют взгляд себе под ноги. Слово «пуниец» в тогдашнем мире стало синонимом слов «коварный», «алчный» и «жестокий».
Ганнибал тоже был карфагенянином, но принадлежал к совсем другой культуре. Его мать была эллинкой из Сиракуз. Многие источники указывают, что с самого детства и до конца рядом с ним были двое эллинов – спартанец Зоил и афинянин Силен. Ганнибал свободно говорил на десятке языков Средиземноморья, и вся его жизнь прошла вне стен Карфагена. Античный историк Полибий описывает его, как настоящего космополита: «Он был настолько же грек, насколько пуниец или ибер». Вся цепь его поступков заставляет видеть в нем носителя эллинистического мировоззрения, равно чуждого римскому милитаризму и карфагенской алчности.
Он провел налоговые реформы и подорвал власть олигархов, сделав «Совет 104-х» выборным органом и сняв имущественный ценз для кандидатов. В ответ его враги обратились с доносом в Рим…
Последнее решение Ганнибала в качестве руководителя страны говорит о его личности больше, чем самые великие из его побед. Он пробыл на посту меньше года, поднимая страну из руин, готовясь к новому столкновению с Римом, зная, что оно неизбежно – и был откровенно предан своими политическими противниками. В порту стоял корабль из Рима, прибывший за его головой. Ганнибал мог пойти ва-банк. Народ был на его стороне. Он мог узурпировать власть, распять предателей, выпроводить послов… Он отдавал себе отчет, что за этим последует: римское вторжение и гибель всего. Страна была не готова к новой войне, и времени, чтобы подготовить новую армию, у него не было. Ганнибал был готов рисковать собой, своим именем, но не судьбой своего народа. Он сел на корабль и уплыл в Сирию к Антиоху, зная, что следующая большая война с Римом будет там.
Его отъезд вызвал растерянность у сторонников и ликование у врагов. Его объявили изменником и изгнанником, сравняли с землей его дом и растащили имущество. Никто не понял, почему Ганнибал поступил именно так.
В его жизни уже было решение, навечно сделавшее его мишенью для критики. Это самый знаменитый момент в биографии полководца, о котором до сих пор спорят историки, военные и все школяры, изучающие историю античности.

[attachment=17:24xrw9on]римский корабль.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=16:24xrw9on]монета Ганнибал.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=15:24xrw9on]tophet.jpg[/attachment:24xrw9on]

Госпожа Победа

216 год до н.э.
Италия, местечко Канны


Начальник кавалерии карфагенян, 25-летний Магарбал был в такой ярости, что напрочь забыл о субординации. Он сорвался на крик, обращаясь к своему вождю и кумиру: «Вот уж воистину не все разом дают боги одному человеку! Побеждать ты умеешь, Ганнибал, но не умеешь пользоваться победой!» За пологом шатра, в котором собрались офицеры армии Ганнибала, дымилось поле, на много километров покрытое сплошным ковром из мертвых тел. Их здесь было, по меньшей мере, 50 тысяч – армия Рима, которой больше не существовало. Железные, отлично вымуштрованные, спаянные несокрушимой дисциплиной легионы были взяты в клещи фланговым охватом, затем стиснуты в кольцо и сжаты в толпу, такую плотную, что сражаться мог лишь внешний ряд. Оказавшиеся внутри падали без сил от удушья и умирали, растоптанные ногами своих же товарищей. Из 80-ти тысячной армии уцелела едва ли пятая часть. Эта катастрофа стала самым большим поражением римлян за всю их историю и вошла в учебники под названием «битва при Каннах», по имени местечка в провинции Апулия, в 200 км на юго-восток от Рима.
Сражение, начавшееся рано утром, продолжалось весь день, и командный состав собрался у Ганнибала уже глубокой ночью. Карфагеняне, греки, ливийцы, испанцы, галлы - представители всех народов Средиземноморья, составлявшие пеструю армию Ганнибала, поднимали кубки за здравие человека, казавшегося им сейчас едва ли не полубогом. Еще бы! Ведь это с ним они совершили невероятный переход через Альпийские хребты, касавшиеся, казалось, самого неба, где обитают лишь боги. С ним прошли через всю эту страшную страну, трижды разгромив по пути армии римлян, казавшихся несокрушимыми. И наконец, сегодня, сойдясь с войском, вдвое превосходившем их по численности, опять победили - и пируют, живые и невредимые, со своим гением-полководцем!
Дерзкая речь Магарбала, который требовал сейчас же, не давая себе отдыха, идти на Рим, вызвала гул неодобрения. А когда тот посмел упрекнуть самого полководца, в шатре повисла тяжелая пауза. Все смотрели на Ганнибала. Он был страшен в этот миг. Единственный глаз сверкал, на темной мускулистой шее вздулись жилы. Барка, не отрываясь, смотрел в лицо Магарбала, открытое и пылающее от волнения. Это его нумидийцы, непревзойденные наездники из североафриканских пустынь, внесли главный вклад в сегодняшнюю победу, опрокинув римские фланги в самом начале сражения. Слова молодого кавалериста пылали в мозгу полководца. «Я со своими конниками помчусь вперед! Через четыре дня ты можешь пировать на Капитолии!..» Он сам был таким лет десять тому назад, когда командовал конницей в армии своего отца, первым бросаясь в схватку и последним уходя с поля боя. На Рим! Не медля! Схватить их за глотку, пока не опомнились. Одним броском перепрыгнуть стены, ворваться в город, последним яростным ударом закончить все, победить или умереть! И в ответ, холодные, как лед с альпийских перевалов, отрезвляющие мысли профессионала: «У тебя сейчас в строю едва ли 30 тысяч, многие ранены. Армия смертельно устала и голодала много дней. Завтра все просто попадают с ног. Ты не успеешь. Мы будем у Рима не раньше, чем через две недели. А там - сотни тысяч людей, за высокими неприступными стенами. Тебе не взять город. Ты просто погубишь армию».
Взгляд Ганнибала смягчился. «Я подумаю, Магарбал». Он распорядился наградить храбреца и дать отдых войскам. Шанс на победу – не призрачный, а реальный, он видел в другом. Враг понес большие потери, но его ресурсы по-прежнему велики. Нужно придерживаться стратегического плана, с которым он начал кампанию. Наращивать военное присутствие в Италии. Перетянуть на свою сторону италийских союзников Рима. После сегодняшней победы многие и сами придут к его шатру. Довести до конца переговоры с царем Македонии Филиппом. Македонец понимает, что в случае проигрыша Карфагена, следующей мишенью Рима станет он. Надо захватить порты на восточном побережье Италии, дать возможность высадится его фаланге. И самой главное: убедить, наконец, совет Карфагена поддержать его в этот решающий момент!
На следующий день от берегов Италии отплыли два корабля: один на восток, в Македонию, второй на юг, в Карфаген. На втором корабле находился младший брат Ганнибала – Магон.
«Совет 104-х» принял посланца в полном составе. Магон твердо шагнул в круг амфитеатра. Рядом с ним стал воин, сгибающийся под тяжестью огромного мешка. «Мы победили! Вот!» Он сделал знак солдату. Тот развязал мешок, и на мозаичный пол, громко звякая о мрамор, обрушился поток тяжелых золотых колец. «Такие носят только самые благородные из римлян. Мы собрали это в Каннах, после битвы! Мы в шаге от Рима. Нам нужны деньги и подкрепления. Помогите нам сейчас - и мы закончим эту войну!». Когда радостный шум в зале поутих, раздался язвительный голос Ганнона, представлявшего в Совете «фракцию» крупнейших плантаторов-землевладельцев: «Ганнибал говорит, что разбил римлян - и просит еще солдат! Не того же ли он просил бы, если бы сам был разбит? Он хвастает, что занял пол Италии - и просит денег! Где же его добыча?»
Эта сцена в Совете описана римским историком Титом Ливием. Не нам судить, как было на самом деле. Но исторические факты таковы. Ни денег, ни подкреплений от карфагенского правительства Ганнибал не получил. Вместо этого «Совет 104-х» направил флот и войска на Сицилию и в Сардинию, стремясь вернуть назад колонии, потерянные в Первой пунической войне. Простой и ясный коммерческий расчет: под шумок, пока главные силы римлян дерутся в Италии с Ганнибалом, прибрать к рукам то, что плохо лежит. Воевали, впрочем, бездарно, зря растратив ресурсы и время… Что касается
Филиппа Македонского, то он тоже промедлил с высадкой в Италии, весьма некстати начав войну за расширение своих границ в Греции, в которой увяз – а потом был разбит римскими легионами, лишившись всего - и царства и головы - вскоре после капитуляции Карфагена во Второй пунической войне.
Надежды Ганнибала на поддержку извне не оправдались. Он так и остался бороться один на один с Римом, который удивительно быстро оправился после поражения. Момент был упущен. Остались лишь легенды, пересуды историков да дразнящий призрак единственного шанса, данного ему судьбой: «Побеждать ты умеешь, Ганнибал, но не умеешь пользоваться победой!»

[attachment=12:24xrw9on]поле битвы приКаннах сейчас.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=14:24xrw9on]канны схема.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=13:24xrw9on]нумидиец.gif[/attachment:24xrw9on]

Отцы и дети

237 - 218 годы до н.э
Карфаген - Испания


«Папа, возьми меня с собой на войну», - попросил отца 9-летний мальчик. Они были очень похожи – смуглые, черноволосые, темноглазые, крутолобые, с крупными орлиными носами - истинные дети южного Средиземноморья. Отца звали Гамилькар Барка, сына - Ганнибал. Папа отреагировал на просьбу ребенка довольно странным образом. Он подвел сына к алтарю, приказал положить руку на внутренности жертвенного ягненка, и повелел поклясться именем великого бога Баала, повелителя солнечного жара, в чьих руках жизнь и смерть всего сущего на земле, что он до конца своих дней будет бороться против страшного и непримиримого врага их семьи, страны и всего мира - против народа, называемого «римляне».
Почему римская угроза казалась отцу Ганнибала настолько глобальной, что он заранее готов был положить на борьбу с ней не только собственную жизнь, но и жизнь юного наследника? И что заставило Ганнибала до последнего вздоха следовать клятве, данной в детстве? В конце концов, во имя чего он сражался?
Точнее, они. Вначале их было четверо, отец и трое его сыновей: Ганнибал, Гасдрубал и Магон. Гнездо Гамилькара, его львиный выводок. Он был профессиональным военным и главой одной из самых знатных и богатых семей, чьи корни восходили к царям древнего финикийского города Тира – исторической прародины Карфагена. Гамилькар командовал карфагенскими войсками на Сицилии в последние годы Первой пунической войны. «Барка» в переводе значит «молния», это прозвище, которое дали ему солдаты. Оно стало «фамилией» их рода и перешло по наследству к сыновьям.
Гамилькар «Молния» был могучей и яростной личностью. Судьба была к нему жестока. За короткий промежуток времени в его жизни произошел ряд событий, от которых более слабый человек мог бы сойти с ума.
Для начала ему не дали победить. Правительство Карфагена отдало приказ о капитуляции и сдало Сицилию, когда Гамилькар уже почти переломил ход 20-летней войны, казавшейся безнадежно проигранной. Рим в этот момент находился на грани полного банкротства и физически не мог продолжать кампанию. Карфаген был богаче, но его лидеры были далеки от того, чтобы класть последний шекель на алтарь победы. Сработал классический деловой образ мышления: если война становится слишком дорогой, значит, ее следует прекратить. Этот же образ мышления заставлял олигархов бояться и ненавидеть собственных полководцев больше, чем врага. В них всегда видели потенциальных узурпаторов и казнили при первой возможности. Гамилькара тоже хотели распять, но его спасло народное собрание Карфагена, заступившееся за национального героя. Дальше – больше. Правительство отказалось платить наемникам, когда войска вернулись в Африку. Чем спровоцировало солдатский бунт. Подавлять его в итоге пришлось тому же Гамилькару. Представим себе чувства полководца, вынужденного убивать солдат, с которыми он много лет сражался плечом к плечу…
С обеих сторон война велась с невероятной жестокостью. Людям казалось, что на них разгневались их страшные боги, и Карфаген погрузился в пучину темных страстей. В городе, осажденном восставшими, началась настоящая вакханалия детских жертвоприношений. Как гласит легенда, Гамилькара тоже обязали принести в жертву его первенца – Ганнибала - хотя тот уже вышел из младенческого возраста. По той же легенде, Гамилькар обманул бога, подменив сына мальчиком-рабом.
Вскоре после того, как был распят последний из бунтовщиков, состоялся судьбоносный разговор между отцом и старшим сыном.
Барка-старший знал, что война с Римом не окончена, а лишь отложена. В устройстве римской армии, римского государства и в характере самих римлян он увидел военную машину, которая, придя в действие, уже не сможет остановиться.
На тот момент Средиземноморье было местом «сожительства» старых стран и древних наций. Финикийцы, греки, египтяне - все они жили здесь давно и общались так долго, что даже их войны стали похожи на ссоры соседей по коммунальной квартире. Римляне были новым народом на мировой сцене, и ими двигали идеи, способные перевернуть устоявшийся порядок вещей. Маленькое италийское племя латинян было одержимо чувством собственного превосходства. Каждый римлянин был до глубины души убежден, что его народ - самый доблестный, а Римская республика – эталон общественного устройства. Они всерьез считали себя благодетелями тех, кого покоряли. Окружающий мир казался им царством хаоса и анархии. Они несли ему «закон и порядок» на штандартах своих легионов и были уверены в своей правоте.
Подобно Кассандре Троянской, Гамилькар видел будущее: если этих людей не остановить - то Карфагена не станет. Не станет никого и ничего, кроме одного большого Рима, как это уже случилось с Италией. Ни одному из народов Средиземного моря не справиться с римлянами в одиночку.
Но отец Ганнибала был не из тех, кто покорно склоняется перед судьбой. Вся мощь его характера и глубина ума воплотились в колоссальном замысле. Если его государство не способно бороться до победы, значит, надо создать новое. Свое. Превратить его в опорную базу, собрать и подготовить армию – и напасть первыми, не дожидаясь высадки римского десанта в северной Африке. Создать коалицию стран, которым в первую очередь угрожает агрессия Рима – галлов, Македонии, Сирии. Перенести войну на территорию Италии. Ударить сообща - и победить.
Для новой войны нужны были деньги и людские ресурсы. На западной окраине мира лежала Иберия - Испания, огромная страна, никем доселе не завоеванная. Ее климат был суров, народы воинственны, а богатства – неисчерпаемы. Иберия были главным поставщиком серебра в Средиземноморье. Там его было так много, что из него делали поилки для лошадей… Финикийцы и карфагеняне издавна торговали с Испанией, создав там несколько колоний.
В 237 году Гамилькар Барка с небольшой армией высадился в финикийском порту Гадес, на восточном побережье Иберии. С ним были его сыновья и ближайшие соратники. История сохранила имя одного из них: Гасдрубал, по прозвищу Красивый. Именно он возглавлял народное собрание в Карфагене, спасшее жизнь Гамилькара. Он стал ближайшим другом и сподвижником Барки и породнился с ним, женившись на его дочери.
Гамилькар немедленно начал войну. На протяжении следующих семи лет он вел ее непрерывно, одно за другим покоряя испанские племена и объединяя их вокруг себя. В бою с одним из них он и погиб. Это случилось в 230 году. Воины племени ориссов пошли в атаку, гоня перед собой быков, запряженных в повозки, груженые хворостом. Хворост подожгли, и перепуганные быки понеслись на карфагенян. Рядом с Гамилькаром находились его дети. Он быстро распорядился отправить их в тыл, а сам с мечом в руках бросился восстанавливать порядок – и был убит в рукопашной схватке… Много лет спустя, сражаясь в Италии, Ганнибал вспомнил об уловке, погубившей его отца. Его армия попала в ловушку, запертая на марше в узком горном проходе. На склонах паслось стадо коров. Он приказал привязать к их рогам пучки соломы, поджег и среди ночи погнал на позиции римлян. Те в панике разбежались, и Ганнибал с армией вырвался из западни.
Вся юность детей Гамилькара прошла в военных лагерях, рядом с отцом. Все трое выросли истинными воинами, великолепно владея мечом и держась в седле не хуже любого из нумидийцев. Они изучали науку побеждать в бесконечных боях. Не только Ганнибал, но и братья впоследствии проявили себя, как умелые и талантливые военачальники. О самом Ганнибале Тит Ливий пишет: «Никто не боялся опасности меньше чем Ганнибал, и никто не обнаруживал больше осмотрительности в самые опасные мгновения… Не было еще на земле человека, одинаково одаренного двумя противоположными способностями – начальствовать и повиноваться». Последняя фраза особенно важна и касается всех троих. За все последующие годы между сыновьями Гамилькара не возникло и намека на соперничество и борьбу за власть. Младшие шли за старшим до конца. В конце войны, в дни отчаянья и краха всех надежд, и Гасдрубал, и Магон погибли, прорываясь с подкреплениями в Италию, на выручку к брату.
Главенство в этой семье передавалось, как знамя в бою – от павших к живым. После смерти Гамилькара его дело в Испании продолжил его зять, Гасдрубал Красивый. Он оказался выдающимся администратором и с помощью дипломатии добился не меньших результатов, чем Барка – мечом. За десять лет он сумел превратить завоевания Гамилькара в Испании в динамично развивающуюся независимую страну, с сильной экономикой и процветающей торговлей. Город, построенный им как столица этого государства - Новый Карфаген - существует в Испании до сих пор. Это Картахена. В 221 году Гасдрубал Красивый погиб на главной площади своего города во время каких-то торжеств, зарезанный рабом, якобы мстившим за своего хозяина. Было ли это трагической случайностью или заказным убийством - неизвестно.
После смерти Гасдрубала верховная власть перешла к Ганнибалу. Когда новый главнокомандующий вышел к войскам, пишет Тит Ливий, «старые солдаты были готовы поверить, что видят перед собой молодого Гамилькара: тот же облик, та же живость лица и сила взгляда». Ганнибалу в тот день было 26 лет. До начала новой войны с Римом оставалось ровно три года.

[attachment=10:24xrw9on]карфаген и рим к началу 1й войны.gif[/attachment:24xrw9on][attachment=6:24xrw9on]hamilcar.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=11:24xrw9on]hasdrubalvar1.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=9:24xrw9on]ганнибал молодой.jpg[/attachment:24xrw9on]

Любезный враг мой

193 год до н.э.
Малая Азия
г.Эфес


Двое худощавых, подтянутых мужчин среднего возраста - один постарше, другой помоложе - сидели напротив за низким столиком в восточном стиле, уставленном фруктами и вином, увлеченные непринужденной беседой. Посторонний наблюдатель никогда не смог бы предположить, что видит перед собой людей, много лет воевавших не на жизнь, а на смерть. Говорили по-гречески, с легким акцентом. Тот, что постарше – с пунийским, а тот, что помоложе – с латинским. Карфагенянина звали Ганнибал Барка, римлянина – Публий Корнелий Сципион младший. Первому было 53 года, а второму – 42. Они действительно не питали друг к другу личной вражды. Их характеры и обстоятельства жизни были удивительно похожи. Оба были полководцами, детьми полководцев и воспитывались, сражаясь рядом с отцами. Оба были храбры до безумия. Они говорили, перебирая эпизоды бесконечной войны, ставшей их общей судьбой.
«Боги были к тебе благосклонны, - произнес Ганнибал, - ты спас своего отца в бою. Мне не выпало такого счастья». Сципион печально кивнул в ответ: «Увы, их милость не бесконечна. Не завидуй мне. Когда мои отец и дядя погибли от руки твоих братьев, мое горе было тем сильней, потому что в тот раз меня не было рядом».
Отец Сципиона, тоже Публий Корнелий, был первым римским полководцем, который преградил путь Ганнибалу, когда тот, перейдя Альпы, ступил на землю Италии. И был разбит в стремительном кавалерийском бою. Римляне тогда впервые испытали мощь удара нумидийской конницы. Семнадцатилетний сын вынес тяжело раненного отца из схватки на седле своего коня. Много лет спустя, уже будучи консулом, Публий Корнелий младший приложит огромные усилия, чтобы склонить на свою сторону нумидийцев – и темнокожие всадники будут сражаться на его стороне в последнем и решающем сражении Второй Пунической войны.
Это случилось в 202 году, у деревушки Зама, в пяти днях пути от Карфагена. Ганнибал вернулся на родину, покинув Италию на семнадцатом году войны, по просьбе «Совета 104-х», после того, как их войска были разбиты Сципионом, высадившемся в Африке, и Карфагену угрожала осада…
Силы были примерно равны количественно, но качественно. У Ганнибала было 80 слонов, карфагенское ополчение, отряд македонян, присланных Филлипом, и 10 тысяч его ветеранов, прибывших с ним из Италии. Первыми пошли слоны. Римляне расступились, пропуская «живые танки», а затем забросали копьями с двух сторон. Сципион ответил атакой кавалерии по флангам, четко повторив тактику Ганнибала при Каннах, и они рухнули под ударом нумидийцев. Затем в дело вступили легионы. Ополчение билось так вяло, что ветераны Ганнибала, стоявшие в последней линии, принялись сами разгонять их, решив, что это измена. Они остановили натиск легионеров - и стояли до самого конца, сопротивляясь противнику, впятеро превосходившему их числом. Погибли все. Ганнибал с немногими соратниками смог вырваться из окружения. Смерть на поле боя была для него слишком большой роскошью. За спиной был Карфаген, и его надо было спасать…
За эту победу Сципион получил триумф, почетный титул «Африканского» и лавры единственного римского полководца, сумевшего разгромить Ганнибала.
Сам Ганнибал после поражения добивался мира столь же отчаянно, как перед этим – победы. Во время дебатов в Народном собрании он самолично стащил с трибуны оратора, призывавшего к войне до победного конца. Мирный договор был заключен: тяжелый, унизительный – Карфаген терял флот, колонии, многие земли, которые отошли царю нумидийцев Масиниссе. Карфагенянам было официально запрещено начинать войну без разрешения Рима, а так же запрещалось дрессировать боевых слонов. Но главный результат был достигнут: город остался цел, римские войска вернулись в Италию. Вскоре после этого Ганнибал был избран суффетом…
«Скажи, Ганнибал, кого из полководцев всех времен ты считаешь величайшим?» - спросил Сципион, глядя прямо в глаза собеседнику. Он прибыл в Эфес в составе посольства, отправленного из Рима, чтобы выяснить настроения Антиоха III. Так же римлян живо интересовало, чем занимается Ганнибал, ставший первым советником царя. Слухи о скорой войне витали в воздухе. Сципион настойчиво просил о встрече с Ганнибалом – и вот она состоялась. «Величайший – Александр Македонский, - ответил Ганнибал, не раздумывая. – С малым войском он победил несметную силу врагов и завоевал полмира». «А кто второй? - настойчиво продолжал Сципион. «Пирр, царь Эпира. Он придумал устраивать укрепленный военный лагерь, опору войска в сражении. Это была великая мысль». «А кого же тогда ты назовешь третьим?» – спросил Сципион, стараясь не выдать волнения. «Третий - это я», - просто сказал Ганнибал. Африканский триумфатор помолчал, прежде чем задать последний вопрос. «А если бы ты победил меня?» «Тогда я был бы величайшим» - улыбаясь, ответил пуниец. Римлянин встал из-за стола. Они распрощались.
После этой встречи при дворе поползли слухи, что Ганнибал в сговоре с римлянами. Его перестали приглашать на тайные совещания у царя. Ганнибал потребовал аудиенции. «Я слышал, вы теперь со Сципионом лучшие друзья?» - спросил повелитель империи Селевкидов, простиравшейся на тот момент от Эгейского моря до Ганга. В ответ Ганнибал рассказал о своей клятве, данной отцу в раннем детстве. Венценосный дилетант, воображавший себя преемником Александра Македонского, начинал раздражать старого солдата. Он был зол и поэтому резок: «Никто не вправе усомниться в постоянстве моих мыслей на склоне дней. Так что, если ты задумаешь оказать римлянам какую-нибудь дружескую услугу, то правильно сделаешь, если скроешь это от меня; если же соберешься воевать с ними, то обманешь самого себя, не поставив меня во главе этого дела».
Антиох обиделся и в итоге действительно «обманул самого себя», лично возглавив армию в войне против Рима. Ганнибалу дали командовать лишь маленькой эскадрой, десятком боевых финикийских кораблей. Он пошел в бой с тем, что было. После разгрома армии Антиоха был подписан мирный договор, одним из условий которого значилось: «Выдать Ганнибала-карфагенянина».
Выполнить условие не удалось. Ганнибал скрылся во владениях армянского царя Арташеса, бывшего вассала Антиоха, получившего независимость после поражения сюзерена. Он провел у него несколько лет, заложив новый город, Артаксату, ставшую столицей Великой Армении. Между прочим, теперь этот город называется Ереван.
Это был тайм-аут. Личная война Ганнибала с Римом и его спор с судьбой были еще не закончены.

[attachment=7:24xrw9on]антиох.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=8:24xrw9on]scipio.gif[/attachment:24xrw9on]

Последний выбор

183 год до н.э
Малая Азия
Вифиния


Пруссий I, царь Вифинии, струсил. Он чувствовал, как пот стекает из-под золотой диадемы, но боялся пошевелить рукой, чтобы стряхнуть капли, повисшие на бровях. Римский легат с каменным лицом дочитывал ультиматум, предъявленный Пруссию Сенатом Рима. В нем предписывалось немедленно прекратить войну с другом римского народа, царем Пергама Эвменом, а так же арестовать и передать в руки «подателя сего» злейшего врага республики, Ганнибала. В противном случае… Пруссий снова облился потом, представив себе римские войска, штурмующие его столицу. А ведь еще вчера он так радовался победе, когда его маленький флот подчистую разгромил превосходящие силы этого гордеца Эвмена, который первым удрал с поля морской битвы! Конечно, если бы не хитрость Ганнибала, вифинцы неминуемо были бы сами разбиты. Но какое это имеет значение теперь. Он повел себя глупо, пригрев у себя старого пунийца и доверив ему командование армией и флотом. Ему льстило, что знаменитый на весь мир полководец теперь служит ему, Пруссию, ему грезились великие победы. Мальчишка! Вместе с Ганнибалом в его дом вошла гибель. Пока не поздно, надо срочно исправить ошибку…
Ганнибал проснулся ночью от чувства тревоги. Его дом в Либиссе, маленьком городке на европейском берегу Босфора, стоял на холме. Он не питал иллюзий относительно собственной безопасности. Дом окружала высокая стена, и в нем имелось несколько выходов. Он вообще не питал никаких иллюзий и надежд, когда два года назад покидал Армению, где мог спокойно доживать свой век (ему уже 63!) вдали от римских орлов. Рано или поздно они доберутся и туда, ведь их голод завоевателей неутолим… А пока он лучше сам переберется к ним поближе. Где-то там, на другом конце света, стоит его Карфаген. Пока стоит. Вряд ли передышка, которую он выторговал тогда у Сципиона, продлится долго. Риму не ужиться в одном мире с Карфагеном. Он слышал о некоем чудаке-сенаторе по имени Катон, который начинает и заканчивает свои речи в сенате – не важно по какому поводу - одной и той же фразой: «Карфаген должен быть разрушен!» Этот чудак прошел всю Вторую Пуническую войну, от Требии до Замы. Такой не успокоится.
Когда начнется, он, Барка, хочет быть со своими.
Ганнибал, не зажигая света, обошел дом, выглядывая в окна и всматриваясь во тьму. За стеной мелькали тени и приглушенно позвякивало железо. Он попросил мальчика-слугу проверить запасные выходы. Тот скоро вернулся, весь дрожа, и сказал, что дом окружен со всех сторон. «Молодец, - сказал Ганнибал, - полезай на чердак и спрячься получше». Он сел в кресло у письменного стола, зажег ночник, снял с пальца перстень, который всегда носил с собой. В перстне был яд, великолепный рецепт пергамских умельцев. Ганнибал улыбнулся. Какой все же смешной получился у него последний бой. Уже понятно, что последний. Второй раз за свою долгую карьеру он сражался не на суше, а на море. Накануне сражения он приказал наловить змей, закрыть в горшках и зарядить ими катапульты на галерах. Пергамские корабли приближались плотным строем, их было больше, и они были уверены в себе. Когда горшки со змеями начали разбиваться об их палубы, они сначала удивились, а потом перепугались так, что побросали весла. Топить их было нетрудно...
Негромкий кашель вывел его из раздумий. Начальник его личной охраны стоял навытяжку в дверях, в полном вооружении. Он ждал приказаний. «Сложите мечи на крыльце и выходите по одному. Проследи, чтобы без осложнений». Воин молча поклонился. Ганнибал потянулся к кувшину с вином, налил немного в кубок. Затем раскрыл перстень, высыпал его содержимое в вино и произнес, прежде чем сделать глоток: «Избавим римлян от их давней заботы, раз уж им невтерпеж дожидаться смерти старика!»
Так гласит легенда, сохранившая для нас последние слова полководца. Он умер в 183 году до н.э. И в этом же году, на юге Италии, находясь в добровольном изгнании, умер его давний враг Сципион Африканский. После победы над Антиохом его обвинили в том, что он присвоил и растратил большую часть военной добычи, которую он раздал своим легионерам в качестве двойного жалования.
Спустя еще 34 года началась Третья Пуническая война.

[attachment=5:24xrw9on]180px-Marco_Porcio_Caton_Major.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=4:24xrw9on]prusiy1.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=3:24xrw9on]могила ганнибала.jpg[/attachment:24xrw9on]

Эпилог-пролог

осень 146 года до н.э.
Побережье северной Африки, Карфаген


На шестой день остервенелых уличных боев все было кончено. Город горел, утонув в дыму и пыли от рухнувшими зданий. Зрелище гибнущей цивилизации было потрясающим. По щекам командующего римской армией Эмилиана Сципиона катились слезы, его губы шевелились. Он шептал строки из поэмы Гомера: «Будет некогда день, и погибнет священная Троя». Его послали в Карфаген, заканчивать войну, затянувшуюся против ожиданий.
Ее начало не обещало никаких осложнений. Римляне высадили экспедиционный корпус в Африке весной 149 года. Формальным поводом послужил вооруженный конфликт между Карфагеном и Нимидийским царством. Истинным - горсть спелых оливок, привезенная престарелым сенатором Катоном из инспекционной поездки в Карфаген годом раньше. «Смотрите, сограждане! Пунийцы процветают, как никогда. Карфаген должен быть разрушен!» - сообщил он в Сенате, и на этот раз никто не воспринял его слова, как старую избитую шутку. Проклятый город упрямо богател, возмущая и пугая его победителей. Это не закончится никогда, если… До римлян дошел, наконец, смысл слов старика, вовсе не выжившего из ума, как казалось: «И все таки Карфаген должен быть разрушен!»
Карфагеняне оставались сами собой и торговались до последнего. Они сразу же капитулировали – вид 80-тысячной армии Рима был более чем убедителен. Они отдали флот (он был тут же сожжен), предоставили заложников и вывезли из Карфагена все имевшееся там оружие – 200 тысяч полных комплектов вооружения и 200 катапульт. И вот тогда римляне приказали жителям обезоруженного города покинуть родные стены и уходить вглубь материка. Селиться ближе чем в 50 км от моря им воспрещалось…
Лишь после этого до карфагенян дошло, что на самом деле происходит. У них отбирали их город, отбирали их море. Риму было мало было просто победить Карфаген, он хотел отобрать у него его душу. Они попросили у римлян месяц на сборы. Те согласились, ничего не заподозрив. Весь месяц в городе шла исступленная деятельность. Жители ковали оружие. В их сознании что-то перевернулось. Впервые за всю свою историю Карфаген больше не думал о деньгах. Они освободили рабов и те присоединились к защитникам, когда карфагеняне объявил Риму, что сдаваться не будут.
Осада продолжалась два года. Были отбиты десятки штурмов. Пунийцы разобрали деревянные дома, построив корабли, и напали на римский флот в гавани. Горожане, впервые взявшие в руки мечи, едва не сбросили римскую армию в море. После чего из Италии с подкреплениями прибыл консул Эмилиан Сципион, внук Сципиона Африканского. В Риме давно ходило своеобразное поверье, что победить Карфаген может только человек из семьи Сципионов. Эмилиан отбросил защитников за стены, сумел полностью блокировать город и начал строить множество осадных башен. Когда защитники ослабели от голода, легионы сумели прорваться за городские укрепления. Город с населением 700 тысяч человек был полностью уничтожен. Его разрушили до основания, затем вспахали землю и засеяли солью, чтобы на ней не росла даже трава.
…Греческий историк Полибий, служивший секретарем у Сципиона, удивился, заметив слезы на щеках своего хозяина, наблюдавшего за горящим Карфагеном. Грек осторожно поинтересовался, чем огорчен главнокомандующий. «Мне привиделось, что вот так же когда-нибудь может погибнуть и Рим», - признался Сципион.
Предчувствие его не обмануло. Спустя пять столетий вандалы, одно из германских племен, пройдя через всю Европу и переправившись через Гибралтар, захватили земли на побережье Северной Африки. В 455 году н.э. они совершили рейд через Средиземное море, высадились в устье Тибра и захватили Рим, подвергнув его варварскому разрушению.
Римская империя прекратила свое существование. По странной прихоти судьбы, последний и самый страшный удар был нанесен из Карфагена.

[attachment=0:24xrw9on]Сципион Эмилиан.jpg[/attachment:24xrw9on][attachment=2:24xrw9on]разрушение Рима.jpg[/attachment:24xrw9on]
[attachment=1:24xrw9on]стены карфагена.jpg[/attachment:24xrw9on]

Антон Яковина

[youtube:24xrw9on]http://www.youtube.com/watch?v=MveyHX7fmfA[/youtube:24xrw9on][youtube:24xrw9on]http://www.youtube.com/watch?v=ahBq7qrxoMU[/youtube:24xrw9on][youtube:24xrw9on]http://www.youtube.com/watch?v=3A53irsepl8[/youtube:24xrw9on][youtube:24xrw9on]http://www.youtube.com/watch?v=yGHge4FQ8aM[/youtube:24xrw9on]
Anton вне форума   Поделиться в Facebook Ответить с цитированием
Ответ
Опции темы
Опции просмотра

Ваши права в разделе
Вы не можете создавать новые темы
Вы не можете отвечать в темах
Вы не можете прикреплять вложения
Вы не можете редактировать свои сообщения

BB коды Вкл.
Смайлы Вкл.
[IMG] код Вкл.
HTML код Выкл.

Быстрый переход


Сегодня: 28.03.2024. Текущее время: 13:09. Часовой пояс GMT +2.


Flag Counter

Powered by vBulletin® Version 3.8.6 Перевод: zCarot
Copyright © 2006-2024 Anton Ski School. All rights reserved.